Амулет сэра Киттаки.

[Max-Frei-Fanfiction]

Посвящается моему прекрасному начальнику, который целый день ходил мимо и нервировал, невольно стимулируя к написанию жесткой нцы))

Жанр: слэш.
Персонажи/пейринги: Макс, Лойсо/Джуффин. Также присутствует канонический пейринг автор/мозг читателя. До леди Марты мне далеко, но я старалась)))
Рейтинг: вы не поверите, но NC-21.
Предупреждения: насилие, мат, философия.
Эпиграф: «…с твоим злейшим другом Лойсо Пондохвой… Да, знаю, что ты на это скажешь: а у кого с ним ничего не было?» (с) Сотофа, канон


- Бедный, бедный сэр Макс, опять проспал самое интересное, - ехидный голос шефа я услышал раньше, чем вошел в наш с ним общий кабинет. Надо сказать, наши представления об «интересном» временами довольно сильно различались, так что я не стал спешить с выводами и предаваться печали, а уселся в свое любимое кресло и первым делом потянулся к кувшину с камрой. Джуффин, вопреки обыкновению, сидел на подоконнике, перебрасывая из ладони в ладонь какой-то прозрачный стеклянный шарик – движения были быстрыми, словно шарик был раскален и держать его в руке дольше секунды не представлялось возможным. Вид у него был крайне довольный, и, без сомнения, ему не терпелось поделиться новостями… ну, или он довольно успешно это изображал, и я честно попытался потянуть время и помучить шефа – целых секунд двадцать, прежде чем сдаться и спросить:
- И что же такого интересного я пропустил?
Джуффин поднес шарик к лицу и, хитро прищурившись, посмотрел на меня сквозь него.
- Хочешь узнать, как именно сэр Бри Киттаки добывал информацию из сознания своих жертв?

Теперь я действительно готов был признать, что пропустил самое интересное – если упомянутого господина поймали в мое отсутствие. Сэр Киттаки был уважаемым цирюльником – пока не заделался банальным, но весьма успешным шантажистом. Каким-то загадочным образом он оказался способен выуживать из памяти своих клиентов самые тайные и постыдные страницы их биографии – при условии, что таковые имелись, конечно. Еще в его арсенале имелось с полдюжины магических штучек, простых, но эффективных, вроде способа запутать Мастера Преследования и не пустить его по своему следу… а главное, эти фокусы оставляли после себя очень необычные следы и были совершенно незнакомы сэру Джуффину Халли, что автоматически делало беднягу цирюльника разыскиваемым преступником номер один в Соединенном Королевстве, потому что начальник Тайного Сыска просто не выносил, когда какие-то тайны проходили мимо него. По-видимому, приемы эти относились к древней магии Черухты, в которой никто из нас не был силен. Обнаружив пристальное внимание тайных сыщиков к своей персоне, шантажист скрылся от нас, и почти полгода о нем ничего не было слышно. И вот, очевидно, похождениям сэра Киттаки пришел конец – а я и не застал сей волнующий момент, действительно, досадно.

Видимо, моя озадаченная физиономия достаточно ясно выражала эмоции, потому что Джуффин тут же продолжил, не дожидаясь ответа на свой и без того очевидно риторический вопрос:

- Вот этот вот шарик, Макс, - и он бросил мне свою игрушку, я едва успел поймать ее в полете, - вот этот шарик, без сомнения – один из самых сильных магических предметов, что мне когда-либо встречались. Изумительная вещица!

Я внимательно посмотрел на стекляшку в руке, но не увидел ничего особенного. В моем мире такие шарики украшали аквариумы с экзотическими рыбками, например. Был такой у одной из моих бывших подружек, кажется, миллион лет назад, в другой жизни…
Я недоуменно пожал плечами, и уже собирался было вернуть загадочный предмет Джуффину, когда вдруг увидел в самом центре шарика темно-красную точку… или искру… она сверкнула и стала расти под моим взглядом, превращаясь в крошечную каплю густой жидкости, лениво перекатывающейся внутри шарика.

- Все верно, это капля крови. В данном случае моей – надо ж мне было разобраться, как он активируется? – охотно пояснил Джуффин. – Просто и гениально – цирюльнику несложно как бы случайно уколоть клиента… А потом наш герой шел домой, ложился спать, сжимая в кулаке вот эту штуковину… и смотрел яркие, подробные сны о прошлом своих клиентов. Причем принцип очень изящный – можно заранее мысленно сформулировать вопрос, и увидеть именно тот момент прошлого «клиента», что является ответом. Прекрасный инструмент, и как его можно было создать с такой идиотской целью, как шантаж? Который раз с прискорбием убеждаюсь, что талант в магии редко сочетается с оригинальностью мышления…

Ответив на эту бурную тираду невнятным «угу», я протянул шефу обсуждаемую «штуковину», но тот покачал головой.

- Насчет механизма действия – это, на самом деле, всего лишь мое предположение, - уточнил он с невинным видом. – Думаю, тут не обойтись без… как это называют сыщики на твоей родине? А, следственного эксперимента. В общем, я пошел домой, а ты, когда решишь, что твоя ленивая совесть позволяет тебе дрыхнуть на рабочем месте, постарайся для разнообразия провести это время с пользой для дела, и возьми в руку этот шарик… И, будь добр, спроси что-нибудь поприличнее – шантажировать меня тебе все равно не удастся.

- Э… в смысле… как? – сказать, что я совершенно обалдел от такого предложения, значит не сказать ничего. Копаться в прошлом Джуффина? С его позволения и даже прямого указания? Нет, серьезно?

- Да брось ты, Макс, - шеф махнул рукой и рассмеялся, глядя на мою ошарашенную физиономию. – Вот уж не думаю, что ты увидишь что-то, чего обо мне не рассказывают в столичных трактирах. Тебе будет полезно, ну а мне и правда интересно, так ли работает этот амулет, как я предположил. Понимаешь, я уже сдуру активировал его своей кровью… Ну и кому мне теперь доверить этот грешный эксперимент, скажи на милость? Шурф, как ты знаешь, еще не вернулся из графства Вук… предлагаешь послать леди Меламори копаться в ужасах моей бурной юности? Тебе ее не жалко? Ну, или сэр Кофа… нет, знаешь, я не все могу ему доверить.

После такого заявления я окончательно утратил дар речи, чем этот злодей и воспользовался, пожелал мне хорошей ночи и исчез, а я остался обалдело хлопать глазами. Это что получается, значит, мне можно доверить ВСЁ? Я почти физически ощутил, как на меня тысячетонной глыбой давит груз ответственности. Таких заявлений я от шефа еще не слышал…

Минут через пятнадцать сумбурных размышлений я пришел, впрочем, к утешительному выводу, что Джуффин наверняка способен заблокировать от постороннего вмешательства все по-настоящему страшные и секретные участки памяти, а может, чем черт не шутит, и вовсе может проконтролировать, что именно покажет мне этот амулет. Мало ли, что он мне тут наплел – наверняка утром выяснится, что все это был очередной хитрый педагогический ход. Немного успокоившись, я устроился в кресле и предался размышлениям о том, какой же вопрос все-таки задать перед погружением в сон. Точную формулировку подобрать никак не удавалось, потому что, если уж говорить начистоту, о прошлом шефа мне было интересно все. Несмотря на то, что я уже далеко не первый год работал под его началом, Джуффин во многом оставался для меня загадкой – как и для большинства жителей этого Мира, полагаю, за исключением разве что Махи.

«Хочу увидеть то, что поможет мне его понять» - дурацкая формулировка, но лучшей я так и не придумал к тому моменту, когда, за несколько часов до рассвета, меня все-таки сморил сон.

Помещение было мне незнакомо – то ли маленький трактир, то ли просторный бар. Скорее все же бар - высокие стулья, длинная стойка, ряд стаканов... Осмотревшись, я с удивлением понял, что мне здесь нравится… нет, не так – я в восторге от этого бара, он словно воплощает мое идеализированное представление о месте, куда хочется приходить каждый вечер. Простая, даже грубоватая деревянная отделка, теплые цвета, уютный полумрак в одном углу, золотистый свет сквозь витражи – в другом… запах корицы, тепло нагретого солнцем дерева под ладонью, прикосновение грубой шерсти рубашки к коже – откуда вдруг? Я на пару мгновений растерялся, пока не сообразил, что второй набор ощущений – не мой. Сознание словно раздвоилось – я одновременно видел и помещение целиком, пустые стулья, мужчину за стойкой – и тонкие стручки корицы, которые я – нет, все-таки он – бережно разминал пальцами, собираясь бросить в кипящую на жаровне жидкость. Я откуда-то знал, что бар находится в Ирраши, а за стойкой стоял ни кто иной, как Джуффин Халли, хотя я бы ни за что его не узнал, оказавшись здесь наяву и случайно. И дело вовсе не в маскировке – передо мной было все то же лицо Кеттарийского Охотника, что я не раз видел на Темной Стороне, а любой из горожан эпохи гражданской войны опознал бы даже в полумраке бара. И не в костюме, хотя светлые брюки и рубашка с закатанными рукавами ему очень шли, выгодно подчеркивая развитые мускулы – я мимоходом пожалел, что иррашийская мода никогда не приживалась в столице. Жесткие, коротко остриженные волосы были неожиданно светлыми, почти как у альбиносов, но и это не сильно меняло его облик… Иным был взгляд, и общее ощущение, из тех, что называют «шестым чувством», и отказываются описывать словами – таких слов и нет в повседневной речи. Хозяин этого бара никуда не спешил, ни о чем не жалел, ничего не планировал на завтрашний день – я чувствовал это так же явственно, как запах корицы, как теплый луч закатного солнца, скользящий по щеке, залетев сквозь открытое окно. Он просто существовал в бесконечном «здесь и сейчас», и ничто не имело значения, ничего не было в мире сейчас, кроме жестких стручков, скользящих меж кончиков пальцев, и красноватой пыли, что сыпалась в белую фарфоровую миску... никогда в жизни я не ощущал ничего столь пронзительного, ошеломляющего и в то же время бесконечно умиротворяющего, чем эта странная свобода человека, целиком и полностью поглощенного одним простым действием. Я растерянно подумал, что камра, которую варят с такой глубочайшей концентрацией на процессе, должна быть самой лучшей на материке – не говоря уж о том, что об иррашийской камре я вообще ничего хорошего не слышал, в отличие от местного вина и пива.

Я знал эту историю, слышал и от Шурфа, и Джуффин как-то мельком упоминал, как его настиг Бич Магов – говорят, каждый, кто практикует Истинную магию, может внезапно потерять могущество на продолжительный период. Когда такое приключилось с Кеттарийским Охотником, в самом разгаре Смутных времен, ему ничего не оставалось, кроме как сбежать из столицы с иррашийским караваном, скрываясь от многочисленных врагов, каждый из которых мог уничтожить его тогда одним движением пальца. Помню, как я смеялся, услышав от Шурфа, что наш шеф держал в Ирраши пивной бар, и даже сам стоял за стойкой, разливая клиентам напитки. Эта забавная подробность изрядно скрашивала впечатление от всей истории, в целом довольно жуткой – ведь Джуффин тогда не знал, что потеря силы – не навсегда, и всерьез полагал, что жить ему осталось недолго…

Возможно, подумал я, заворожено наблюдая за движениями рук человека за стойкой, только так и получится ощутить жизнь во всей ее полноте – расставшись с прошлым, не думая о будущем, полагая каждый день – последним?

Бар постепенно заполнялся посетителями – очевидно, вечерние часы здесь были самыми оживленными. Я не понимал иррашийского наречия, но легко мог читать «перевод» разговоров в мыслях Джуффина, да этого, как правило, и не требовалось – я уже понял, что большинство пришедших были завсегдатаями, знали – точнее, полагали, что знали – хозяина не понаслышке, здоровались с ним приветливо, делились какими-то новостями про общих знакомых, справлялись о его делах, пространно докладывали о своих… Джуффин подсаживался то к одним, то к другим, неспешно разносил заказы, держался с достоинством, но радушно, слушал подчеркнуто-внимательно, и спокойная улыбка человека, у которого в жизни всё хорошо, почти не покидала его губ. Сейчас я видел его как на ладони - то, что в нем изменилось, то, что пропало без следа, и то, что осталось. Обманчивая плавность движений по-прежнему скрывала отточенные рефлексы профессионального убийцы – но не оставалось и тени желания использовать эти рефлексы по назначению. Ну, разве что, перевернутый бокал ловко поймать у самой кромки стола, да получить в награду восхищенный взгляд сидящей за крайним столиком дамы. Жажда жизни и страсть к ее тайнам все еще были при нем – Джуффин лишь жестко пресекал все попытки своего сознания породить хоть какую-то надежду на «завтра». Надежда – глупое чувство, эти слова Махи он, как прилежный ученик, сделал своим девизом. Сожаления о прошлом столь же безжалостно отправлялись в небытие, едва родившись. «Что ж, это глупый, но не самый худший конец для истории Кеттарийского Охотника», сказал он себе, и тут же выкинул из головы даже эти два слова.

Я провел целый вечер вместе с ним в качестве незримого наблюдателя, и думал, что увидел достаточно, чтобы получить ответ, но, как выяснилось, история только начиналась. Когда до закрытия оставалось едва ли полчаса, и из посетителей в баре осталась только привлекательная женщина средних лет, задумчиво потягивавшая вино за столиком в углу, в дверях появился новый посетитель. Впервые за вечер я ощутил, что размеренный ритм дыхания Джуффина сбился… кажется, он действительно занервничал, по крайней мере, в первые полторы секунды. А потом успокоился. Потому что ему, по большому счету, было нечего терять, и потому, что Лойсо Пондохва никогда не входил в число его врагов – до сих пор их пути не пересекались, чему Кеттариец временами искренне радовался, потому что Лойсо вовсе не вызывал у него антипатии. И, когда высокий светловолосый мужчина махнул ему рукой, стандартным для этих мест жестом требуя вэра – местного пива – Джуффин спокойно поставил перед ним бокал, и присел напротив, внимательно глядя в лицо посетителя.

- Ты Чиффа, верно? – поинтересовался тот, пригубив напиток. Глаза Лойсо, изначально вроде бы карие, стремительно светлели, повторяя цвет глаз собеседника. – Так вот где ты скрываешься.
- Я не скрываюсь. Так, решил отдохнуть от столичной суеты, - с улыбкой ответил Джуффин. Лойсо с интересом уставился на него.
– Ты меня не боишься. Странно, с чего бы? Знаешь, на твоем месте… я бы уже умер, пожалуй.
- Ну, я подумал это всегда успеется, - тон Джуффина был нарочито-небрежен, он словно бы от скуки болтал с посетителем, стремясь скоротать время до закрытия, и только.
- Пожалуй, убивать тебя сейчас было бы скучно, - почти в тон ему, так же небрежно ответил Лойсо. – Это будет слишком легко, а меня раздражают легко достижимые цели. Хотя, подозреваю, это могло бы избавить меня от ряда проблем в будущем.
- Неужели? – не знаю, заметил ли это Лойсо, но глаза Джуффина на миг вспыхнули былым, злым и безудержным пламенем. Я почувствовал, что он с трудом удержался, чтобы не наброситься на собеседника с расспросами – он что, знает что-то о настигшем его проклятии? Значат ли его слова, что силу можно вернуть? Но, конечно, он понимал, что Великий магистр Ордена Водяной Вороны вряд ли станет читать ему лекции – явно не за тем явился.
- Мне интересно, - задумчиво сказал Лойсо, глядя куда-то в пространство, - как сильно нужно согнуть внутренний стержень личности, чтобы он сломался? У каждого ведь свой предел, верно?
- Не знал, что тебя интересует подобная ерунда, - на внезапный переход к абстрактной философии Джуффин отреагировал легкой усмешкой. – Все говорят, ты занят исключительно способами разрушения Мира.
- А всё взаимосвязано, - с готовностью пояснил Лойсо, с удовольствием потягивая пиво. – У Мира тоже есть Стержень. Ты не знал?
- Слышал… краем уха. К чему ты ведешь?

Пондохва одним глотком допил свою порцию и с громким стуком поставил стакан, поднимаясь из-за стола.

- Ты ведь живешь здесь, на втором этаже, верно? Пойдем-ка в твою комнату. Там и поговорим.
- У меня тут еще посетители, - спокойно ответил Джуффин. Он и не подумал двигаться с места. – И с чего ты взял, что я вообще собираюсь приглашать тебя в гости?

Лойсо уставился на него с неподдельным изумлением.
- Да ты феноменальный наглец, Чиффа. В жизни таких не видел, а жизнь у меня была долгая и интересная, можешь мне поверить. До тебя вообще доходит тот факт, что я могу за полсекунды стереть с лица земли этот убогий бар вместе с тобой и твоим дрянным пивом?
- Надо же, а до сих пор на качество пива никто не жаловался, - Джуффин безмятежно улыбался, а во мне эхом отзывались его чувства – тревога и… азарт. Он будто специально дразнил своего опасного гостя, с интересом наблюдая, что же будет дальше. И прекрасно понимал, чем рискует.
- Ты хочешь жить, не притворяйся, - Лойсо нетерпеливо встряхнул своей золотистой гривой, откидывая волосы со лба. Я невольно залюбовался им… и Джуффин, как ни странно, тоже. По крайней мере, отметил про себя, что чисто эстетически Лойсо, в общем-то, является объектом, приятным глазу. Ну, как картина на стене. Удачный портрет самого Джуффина, исправленный и улучшенный, и дополненный экстравагантной прической, которую тот никогда не стал бы носить по причине ее ужасающей непрактичности.
- Ты хочешь жить, несмотря ни на что, и это удивительно, потому что девять из десяти магов, оказавшись на твоем месте, предпочли бы умереть быстро и безболезненно. Я не понимаю, что дает тебе силы, но я это выясню. И сейчас я хочу проверить одну свою гипотезу. Ты пойдешь со мной, или я сожгу этот бар, а тебя убью, и ты потеряешь все, даже самые призрачные шансы когда-нибудь вернуть свою силу. Ах да, а вот этой милой леди за дальним столиком я вырву внутренности и заставлю ее медленно их поедать, содрогаясь от боли и отвращения…
- Больное воображение – крайне неудачное дополнение к выдающимся способностям в магии, - Джуффин поднялся из-за столика, переставил бокал на поднос. – Хуже него – разве только глупость. Ладно, подожди меня, я сейчас.

Он отнес посуду к стойке, подошел к последней посетительнице с просьбой присмотреть за баром, если она еще собирается сидеть здесь хоть полчаса. Отголоски его чувств подсказывали мне, что Лойсо действительно нашел, чем его задеть – не жалостью к женщине, конечно, нет – намеком на возможность однажды вернуть силу. Надежда – глупое чувство, и Джуффин, сам себе удивляясь, признал, что еще способен совершать глупости. Он поднимался по лестнице, показывая гостю путь, и старался быть готовым к чему угодно, потому что понятия не имел, что нужно Лойсо, но предположения у него имелись, и были не слишком радостными. Орден Водяной Вороны по сравнению с другими, в общем-то, не щеголял слишком уж кровавыми или жестокими обрядами, но вот его Великий магистр никогда не гнушался импровизации…
Однако Лойсо снова сумел его удивить. Когда за ними закрылась дверь маленькой комнаты – Джуффин жил под самой крышей дома, фактически, это был переделанный чердак, обставленный грубой, но добротной мебелью – гость, бегло оглядевшись, поднял руку и начертил в воздухе какой-то сложный знак, который тут же засветился тусклым оранжевым светом и словно прилип к его ладони.

- Знаешь, что это такое, Чиффа?
- Печать подчинения, - неохотно отозвался Джуффин. Происходящее нравилось ему все меньше.
- Верно, это она. Ты, конечно, знаешь, как она действует. Тот, на кого ее поставят, в течение нескольких часов будет вынужден выполнять все приказания поставившего… или будет корчиться в жутких муках, в случае неповиновения. Но я не буду ее применять. Я только хочу, чтоб ты видел, что заклятие уже сплетено, и я могу отпустить его в любой момент. О тебе рассказывают, что ты неглупый человек, Чиффа. Значит, ты понимаешь ситуацию. Мне вовсе не хочется применять печать. Но я – могу. Понимаешь?

Я в который раз в своей жизни поразился выдержке шефа. Выслушивая все это, он не шевельнул ни единым мускулом лица.
- Какая разница, принуждаешь ты меня заклятием или угрозой это заклятие наложить?
- Разница огромна, - Лойсо ухмыльнулся и внезапно толкнул своего собеседника так, что тот отлетел в дальний угол комнаты, упав на постель. Я на мгновение задохнулся вместе с ним, ощутив, как в груди перехватило дыхание от удара. И успел отметить, что Лойсо в Эпоху Орденов, судя по всему, действительно был тем еще психом. Мне исключительно повезло познакомиться с этой выдающейся личностью в период, когда он уже почти обуздал свой буйный нрав.
- Разница огромна. Все дело в свободном выборе. Я хочу, чтобы ты сам подчинился мне. Не твое тело – ты сам.

Лойно в несколько шагов пересек комнату и остановился, глядя на Джуффина сверху вниз – тот еще сидел на постели, стараясь отдышаться. Губы Великого Магистра растянулись в плотоядной ухмылке.
- Раздевайся, - коротко приказал он.

Джуффин долго – пожалуй, секунды три - смотрел на него, пытаясь уложить в голове всю ситуацию, которая, по его мнению, из драматической превращалась в откровенно идиотскую, хотя ему от этого было не легче. Справившись с этим, он рассмеялся.
- Серьезно? Ты хочешь сказать, что… Нет, подожди, тебе уже без Печати подчинения и не дают, верно? Ничего удивительно, с твоей-то репутацией… То есть, хваленое безумие великого и ужасного Лойсо Пондохвы – это всего лишь банальный недотрах?

Я в своей жизни немало повидал примеров того, как люди нарываются на неприятности, но сэр Джуффин Халли сегодня стал для меня окончательным и бесповоротным рекордсменом в этом сомнительном виде спорта. Честное слово, уж на что я, по единодушному мнению друзей, легкомысленное до безбашенности существо – но если бы это я сейчас смотрел в раскаленные добела затаенной яростью глаза Лойсо, я бы… ну, для начала, я бы не стал его оскорблять.

И все-таки я мысленно охнул и обозвал Лойсо сволочью, когда почувствовал, с какой силой он стиснул запястья Джуффина, угрожающе нависнув над ним.
- Ты хочешь жить, - выдохнул Лойсо, и его горячее дыхание почти обожгло щеку Джуффина. – Несмотря ни на что. А значит, ты будешь подчиняться.
Он отступил на шаг и выжидающе уставился на Джуффина, который, опустив взгляд, растирал ноющие запястья и думал о том, что Лойсо, в общем-то, прав. Хоть и ведет себя как идиот. И позволяет примитивным инстинктам затмевать разум. Потому что, вообще-то, есть и другие способы…
- Давай, я жду.

Пожав плечами, Джуффин стянул через голову рубашку, выскользнул из штанов, старясь делать это непринужденно – словно бы просто спать собрался. Лойсо, хмыкнув одобрительно, подошел ближе и, больше не утруждая себя просьбами или приказами, одним изящным движением, развернул его к себе спиной и, надавив тяжелой рукой на основание шеи, заставил нагнуться в довольно недвусмысленную позу. Джуффин с затаенной усмешкой подумал, что, по крайней мере, в постельных вопросах Лойсо не слишком оригинален. А потом резонно заключил, что ему-то как раз следует этому радоваться. Потому что если Лойсо и тут включит свою буйную фантазию, вряд ли выйдет что-то приятное. А я тем временем лихорадочно пытался освободиться от пут этого сна, давно переставшего быть волшебным.

Состояние мое было близко к панике, ибо, что бы там ни говорил шеф об отсутствии у меня чувства иерархии, наблюдать его в подобной ситуации я вовсе не хотел. Не говоря уже о том, чтобы переживать все его ощущения вместе с ним. Хотя, разумеется, нашлась какая-то на редкость извращенная часть меня, которая была не прочь понаблюдать, ехидно отмечала, что тут есть на что полюбоваться – тело у Джуффина было вполне привлекательным, да и Лойсо... хотя Лойсо как раз не спешил раздеваться. А еще эта часть моего сознания активно интересовалась, что будет дальше. Хотя это, в общем-то было совершенно понятно, было б чем интересоваться, ситуация вполне очевидна. Как там в старом анекдоте – «… ну и приводят меня к немцам в блиндаж, капитан достает маузер, приставляет к голове и говорит «Соси, или расстреляем!» - ну и что? - что, что, расстреляли меня, внучек…» Вот уж действительно.

Ничего у меня, понятное дело, не вышло. Когда в мыслях такой раздрай, да еще и лезет в голову всякая чушь, вроде этого анекдота – сложно совершать осмысленные действия над реальностью, даже если это всего лишь магический сон. В общем, я остался.

Лойсо тем временем со знанием дела лапал свою жертву, не то чтобы грубо - просто нисколько не заботясь о его ощущениях. Провел ладонью по позвоночнику, уверенно скользнул пальцами ниже, стал почти что нежно растирать и массировать, подготавливая. Джуффину, впрочем, на его нежности было глубоко плевать. Он старательно вспоминал все дыхательные упражнения, которым когда-то учил его Махи. Потому что он злился, а это чувство не охватывало его с такой сокрушительной силой уже лет триста. Сколько он себя помнил, Джуффин ненавидел подчиняться. За что нередко получал по башке – от родителей, в школе, и даже от Махи. Ну, от него в переносном смысле, понятное дело. Хотя, останься тот его учителем еще пару сотен лет, может, и дошел бы до рукоприкладства. Потому что его кеттарийской ученик обладал поистине уникальным упрямством. Но главное, как бы тяжело не было, он стискивал зубы и продолжал, и рано или поздно все-таки устраивал все по-своему. Ситуации, в которых от него ничего не зависело, раздражали его и тогда, и теперь, пусть и в гораздо меньшей степени… Все это были, понятное дело, не мои мысли – я просто уловил поток сознания Джуффина, который старался думать о чем угодно, только не о происходящем. Он думал еще о том, что никогда не был любителем мужчин, и в молодости даже с некоторым презрением относился к носителям кейифайской крови и характерной для них беспорядочности в связях. И вот, в полном соответствии с законами мироздания, ему приходится иметь дело с тем, что некогда раздражало…

- Я не понимаю, - задумчиво произнес Лойсо, не прерывая своего занятия. – Что заставляет двигаться дальше, если смысл потерян? Ты ведь не знаешь, что с тобой произошло, верно?
Джуффин не удостоил его ответом, но Лойсо и так, судя по всему, был уверен в своей гипотезе.
- Ты не знаешь, что с тобой, не знаешь, надолго ли, и сколько ты еще проживешь, ты просыпаешься и не знаешь, не снесет ли сегодня твой дом ураганом, не убьет ли тебя какой-нибудь заезжий колдун… ты беспомощен, как младенец, заперт в этом мире, в своем баре, в этой комнате, в своем теле… Но ты живешь, Чиффа! Я не понимаю… в чем смысл?
Джуффин вздрогнул и рефлекторно сжал мышцы, ощутив в себе холодные и жесткие пальцы – Великий Магистр как раз прекратил играться и перешел к более решительным действиям.
- Если ты ищешь смысл моей жизни, Лойсо, - холодно ответил он, - то ты промахнулся, потому что в заднице его точно нет.

Пондохва расхохотался, и убрал пальцы – ненадолго, потому что их тут же заменило что-то побольше. Черт, это было больно, и если б я мог, я бы сейчас зажмурился или хотя б отвернулся, но я, конечно, не мог. И властная рука, вцепившаяся в волосы, и вторая, до синяков сдавившая бедро, не добавляли приятных ощущений. Больно, противно, унизительно, глупо. И когда Лойсо начал двигаться, лучше не стало. Джуффин не мог сейчас даже убрать боль с помощью магии, как привык делать, но он умел отключаться от происходящего – для этого магия и не нужна. Поэтому, после нескольких секунд боли, гнева, отвращения, накрывших меня почти как собственные чувства, я с облегчением ощутил, что он отстранился, словно бы рассматривая себя со стороны. Боль ушла куда-то на периферию, хотя и сознание несколько затуманилось. Но Лойсо, кажется, это почувствовал, и решил исправить положение. В следующую секунду я вместе с Джуффином едва не вскрикнул от боли – Лойсо укусил его в плечо, глубоко вонзив зубы.

- Ты здесь, - удовлетворенно заключил мучитель, и немного ускорил движения – вид крови его явно возбудил. – Теперь понимаешь, в чем разница, Чиффа? Ты сам подчинился. Ты сам отдаешься мне.
Он впивался вальцами в кожу, царапал, тянул на себя, кажется, входя с каждым разом все глубже и глубже, хоть такое и невозможно, с каждым движением выдыхая, исторгая из себя хриплый шепот.
- Я должен узнать, почему ты жив, почему не безумен, почему спокоен, как тебя сломать, как же тебя сломать, как стержень мира, я должен знать, и тогда никто не сломает меня…

Кажется, в этот момент мой будущий добрый приятель Лойсо окончательно слетел с катушек, по крайней мере, на время. Но Джуффин этот поток сознания уже не слушал. Его мысли зацепились за брошенную Лойсо фразу, и потекли уже в ином направлении. Я никогда бы не подумал, что в такой ситуации можно еще и какие-то логические выводы делать, а вот поди ж ты. Впрочем, мой шеф всегда был уникальным человеком. Даже тогда.

«Сам отдаешься мне». Нет, Лойсо ошибался - пока что Джуффин просто не мешал ему. Но теперь ему подали идею…
Первым делом он наконец расслабился по-настоящему. Боль сразу уменьшилась. Джуффин осторожно переместился, почти незаметным глазу движением – перенес точку опоры на руки, чуть прогнул спину. Кажется, так было удобнее. Лойсо ничего не заметил – у него уже, как сказали бы на моей родине, снесло тормоза, он-то как раз самозабвенно предавался процессу. Джуффин глубоко вдохнул и начал старательно думать о том что Лойсо, в общем-то, неплохой парень. И отличный колдун. Талантлив, не лишен чувства стиля и, что важнее, чувства юмора. Немного безумен, да, но очаровательно последователен в своем безумии. Подумаешь, кто таким не был. И, в конце концов, он довольно привлекателен. Да что там, просто красив. Даже когда не копирует собеседника. Ну, на старых портретах, например. А какие у него изящные и сильные руки!

На мысли о руках Джуффин завис надолго. Кажется, я ненароком раскрыл какой-то глубоко личный фетиш шефа. Отдельного упоминания удостоились и длинные, цепкие пальцы, и правильной формы ногти… В общем, не прошло и минуты, как Джуффину уже нравилось то, как крепко Лойсо его держит. Даже то, как он нетерпеливо дергает за волосы – хотя насчет волос Джуффин все-таки сделал мысленную пометку на будущее, если оно, конечно, будет – сбрить их под корень, да так и ходить, а то мало ли какая еще пакость вздумает в них вцепиться. Ну Лойсо не пакость, конечно, что вы, Лойсо прекрасен и желанен как никогда. Какое у него стройное тело, и как же хорошо, что у него такой большой член… нет, я говорю, хорошо, кто сказал «больно»? Это хорошо, это просто прекрасно…

Если бы кто рассказал мне, что такое возможно, ни за что б не поверил. Конечно, мне приходилось слышать и от всяческих доморощенных психологов, и от умудренных опытом магов, что самовнушение - великая сила, и что «если не нравится ситуация, смени точку зрения», и все эти советы а-ля Дейл Карнеги «из любого кислого лимона сделай сладкий лимонад, но, грешные магистры, не до такой же степени! И ведь Джуффин не притворялся, он действительно начал получать удовольствие от процесса. Прогнулся еще сильнее, застонал, сначала сквозь зубы, потом на выдохе, полностью отпустив себя, не думая, как это выглядит или звучит… И начал сам двигаться навстречу Лойсо, опережая его движения всего на миг, дерзко и страстно, совершенно самостоятельно насаживаясь на него, отдаваясь…

Вот это я понимаю, сменить точку зрения, думал я растерянно. Превратить изнасилование в… хм, будь я сторонником парадоксальных определений, я бы сказал, что в этот вечер мой непостижимый шеф изнасиловал саму идею изнасилования.

Лойсо наконец-то заметил происходящее и, мягко говоря, охренел.
- Тебе что, правда нравится? – выдохнул он, наклоняясь к уху Джуффина. – Или ты придуриваешься… или хочешь.. контролировать ситуацию?
- Все понемногу, - неожиданно хрипло ответил тот, и протянув руку назад, сам вцепился в бедро Лойсо, притягивая его к себе. – Да не останавливайся же, давай, еще, ну…

После этого я несколько потерялся в пространстве, времени и границах себя, потому что удовольствие, которое волнами накрывало Джуффина, меня и вовсе смело куда-то в небытие. И хорошо, что у меня в этом сновидении не было тела, потому что иначе оно бы уже взорвалось от невыразимого напряжения, потому что картина перед глазами была, чего уж греха таить, возбуждающей, а ведь я еще и видел глазами Джуффина сложное переплетение качающихся теней на стене, каждый его страстный стон рождался будто у меня в груди, и жар, затопивший тело, и одновременно я видел его тело, целиком – какой же он гибкий, с ума сойти –и почему-то близко-близко, точно на сверхкрупном плане в кино, видел каплю пота, стекающую по виску, чувствовал, как он облизывает губы, вместе с ним резким движением подавался назад, ну давай же, еще, Лойсо, какой же ты сильный, какой большой, я ведь всегда тебя хотел, ночами о тебе мечтал, дрочил под одеялом, думая, как ты придешь и трахнешь меня своим большим, крепким…

Тут Джуффин не выдержал. И дернул же черт его именно сейчас, уже почти на пике наслаждения, на секунду задуматься и прислушаться к собственным мыслям. Он и до этого мысленно нес примерно такую же чушь, причем, как это ни парадоксально, довольно искренне, но это стало последней каплей, и Джуффин рухнул на постель, содрогаясь одновременно и от оргазма, и от хохота. Он уже не услышал, как гневно-отчаянно зарычал Лойсо за его спиной, достигая кульминации всего на секунду позже.

- Что ты ржешь? – в голосе Лойсо было бешенство, и непонимание, и даже страх. – Что происходит?! Я не понимаю, чтоб ты сдох, я не понимаю!!
- Ты смешной, - с трудом выдавил Джуффин, и закатился в новом приступе смеха, на мой взгляд, несколько истерического, по крайней мере, мне вдруг захотелось оказаться рядом, обнять его и успокоить. При этом, однако, он умудрялся довольно спокойно думать о том, что не стоит, наверное, злить Лойсо, а то как бы не нарваться на продолжение вечера. То есть, у Лойсо, может, после такого снова и не встанет, но он же всегда может включить фантазию и использовать посторонние предметы, верно? Вот, кстати, говорят, у него есть некий Смертный Посох... так, стоп.

Чему я, наверное, всегда буду завидовать, из всех исключительных свойств шефа – так это умению изгонять из головы лезущую туда чушь. Вот сказал себе «стоп» - и все, как рукой сняло. Мне бы так.
- Чего ты не понимаешь? – спросил он, лениво раскинувшись на постели – ну честное слово, будто только проснулся. Даже потянулся, кажется. И это при том, между прочим, что в его комнате находился совершенно взбешенный Лойсо Пондохва.
- Ты. Тебя невозможно... сломать. Подчинить. Я не понимаю, - голос у Великого Магистра сейчас был почти что жалобный. – Я же чувствовал твою боль, отвращение, злость. Почему вдруг? Как? Я же был тебе неприятен. И уж точно ты меня не хотел.
- В современных Орденах, - Джуффин нехотя повернулся на бок, оперся на локоть и уставился на Лойсо покровительственным взглядом университетского преподавателя – честное слово, только очков на носу не хватало! – В современных Орденах учат, в основном, всякой ерунде, типа преобразования окружающего мира. Причем, как правило, преобразования временного и иллюзорного. В редких исключениях, впрочем, учат преобразованию и владению своим телом. И почти никто и нигде не занимается работой над собственным духом и разумом. Тогда как власть над ним – самая трудная и самая желанная цель для любого разумного существа.

Пондохва молчал, сидя на краю постели, и только на этой фразе поднял голову, зло сверкнув глазами в полумраке.
- Значит, это последствия занятия Истинной магией? – спросил он на удивление спокойным тоном. Похоже, его ярость быстро вспыхивала, но и быстро проходила.

«Последствия занятия Истинной магией, лучше и не скажешь» - с непередаваемым сарказмом подумал Джуффин. «Интересно, я после этих последствий сидеть-то смогу?» Вслух же он продолжил, как ни в чем не бывало.
- Ты все пытался рассказывать мне, чего я хочу и чего я боюсь. Хочешь, я расскажу, чего ты боишься, Лойсо? Ты боишься однажды лишиться всего и обнаружить, что тебя нет. Под всей этой мишурой, твоей репутацией, магией и прочим – нет того, что можно было бы назвать «я». Что останется, если отнять все, даже магию. Поэтому ты пришел ко мне. Чтобы посмотреть, что осталось от меня. Как видишь, немало. А главное – обретя власть над собой, ты ее не потеряешь, даже потеряв все остальное.
- Но я могу тебя успокоить, - продолжил он, не дождавшись ответа от неожиданно присмиревшего собеседника. – Под всеми твоими масками – не только пустота, ты по-настоящему есть, я такие вещи чувствую, даже сейчас. Только вот ты поздновато начал изучать Истинную магию. Впрочем, я бы взял тебя в ученики, правда. Но сейчас, как ты понимаешь, не могу.

Лойсо фыркнул. Встал, поправил одежду, пригладил растрепавшиеся волосы. Черты его лица было уже сложно разобрать в полумраке комнаты, но, кажется, сейчас был один из тех редких моментов, когда Лойсо никого не «отражал» и был самим собой.
- Ты достойный противник, Чиффа, - заявил он внезапно. И, кажется, даже дружелюбно улыбнулся, ну, или изобразил нечто похожее. – Если вдруг силы к тебе вернутся, приходи ко мне, с удовольствием тебя убью.
И исчез.

Я ожидал, что Джуффин хоть как-нибудь мысленно прокомментирует все происшедшее, но он спокойно стал одеваться, рассеянно думая о том, не сбежала ли его последняя посетительница, оставив бар открытым. Спину нещадно ломило, тело ныло от синяков и укусов, да и прочих неприятных ощущений хватало, но Джуффин упорно игнорировал сей факт, только поморщился, натягивая рубашку, да мельком вспомнил о какой-то мази. И только после того, как он спустился в бар, тепло попрощался с дождавшейся его дамой, вручил ей на прощание пакет каких-то леденцов – «для твоего младшенького, и пусть простит меня за то, что так задержал его маму» - только закрыв двери и убрав грязную посуду, он мимоходом подумал, что Лойсо всё-таки «забавный парень».
Угу. Ворвался, угрожал страшным заклятием, изнасиловал, обещал убить… Значит, вот это у шефа называется «забавный парень». Будем знать.
Задвигая стулья и убирая мусор, Джуффин позволил себе еще одну осторожную мысль – о том, что, возможно, потеря могущества была временной. Лойсо ведь намекал на это. Хотя, откуда ему знать?
«Вернется сила – значит, вернется, а нет – так тому и быть», - решил он наконец, и снова, хоть и с некоторым усилием, вернулся к своему молчаливому созерцанию проплывающей мимо реальности, за которым я и застал его в начале сна. Длинная метелка в его руках мерно скользила по полу плавными, медитативными движениями…

Пространство сна задрожало у меня перед глазами, и в следующую секунду я очутился в своем родном, знакомом кресле в Доме у Моста. Судя по всему, было раннее утро – самое время, чтоб сбежать, не столкнувшись с шефом. Потому что я что-то был совсем не уверен, что могу сейчас смотреть ему в глаза и не краснеть при этом, как благородная девица на нудистском пляже.

Разумеется, Джуффин появился в дверях кабинета ровно в тот момент, когда я окончательно настроился бежать, закрыл все ящики стола, и даже договорился с Курушем, что, во сколько б начальство не объявилось, ему будет сказано «Макс вот только что вышел».
- Интересные у современной молодежи представления о «приличном»! – ехидно заявил он, демонстративно не обращая внимания на мои метания по кабинету – я чуть было в окно не выпрыгнул, когда дверь открылась, но к счастью, вовремя одумался. – Мне страшно подумать, что же ты тогда считаешь неприличным!

Ответом ему было нечленораздельное мычание, потому что я одновременно пытался спрятаться за вчерашней газетой, изобразить полное спокойствие и решить, мне оправдываться или возмущаться?
- Ну, не нервничай так, Макс, - видя мою растерянность, шеф наконец сжалился и снизошел до объяснений. – Я уже понял, что амулет все-таки настроен на поиск только очень... специфических моментов прошлого. Видимо, таких, которые клиент хотел бы скрыть от общественности. Я действительно не склонен афишировать эту историю, что правда, то правда. Ты, впрочем, можешь попытаться пойти по стопам сэра Киттаки и попробовать меня шантажировать. Думаю, будет интересно!

С этими словами он уселся напротив и внимательно на меня уставился, будто и вправду ожидая, что я вот прямо сейчас начну его шантажировать, и ему страшно любопытно, как же это будет выглядеть. Нашел дурака, ага.

- Хорошо, если так, - искренне ответил я. – А то я уж было, грешным делом, подумал, что вся эта история – часть очередной какой-нибудь хитрой педагогической методики, и вы просто решили рассказать мне очередную поучительную историю, для разнообразия – во сне. Все утро мучился, думал, какие такие мудрые выводы я должен был сделать?
- Мудрые выводы можно сделать из совершенно любой истории, если хорошо подумать, - доверительно сообщил мне шеф, и неожиданно мне подмигнул. – Вот из этой, например, знаешь, какой вывод я сделал первым?

Он выдержал драматическую паузу и изрек:
- Будь ты хоть сколь угодно крутым магом, а рано или поздно тебя все-таки поимеют!

Еще полчаса назад я искренне думал, что теперь как минимум полгода буду избегать шефа, стесняться смотреть ему в глаза и неудержимо краснеть при любом упоминании Лойсо, Ирраши или даже пивных баров… и вот я уже ухахатываюсь над неприличной шуткой вместе с ним, а картины давешнего сна понемногу укладываются в памяти на самую дальнюю полку.
- Ага, и если это случилось, главное – расслабиться и получать удовольствие, - прокомментировал я, отсмеявшись и окончательно осмелев.
- Именно! – радостно подтвердил Джуффин. - Ты все правильно понимаешь.
- Тут, видишь ли, какое дело, - продолжил он неожиданно серьезно. – Может, это тебе пока еще кажется непонятным, но есть принципиальная разница – несет тебя, как щепку, бурный поток эмоций и страстей, или ты сам осознанно кидаешься в него, но ни на секунду не забываешь о существовании берега. Те же драмы, гнев и страх, любовь и прочая ерунда – всё доступно тебе по-прежнему, но ты больше не идешь у них на поводу, напротив, именно ты дергаешь за ниточки, решая – разозлиться или рассмеяться.
Ты будешь смеяться, но в чем-то я благодарен Лойсо. Своей дурацкой выходкой он, сам того не желая, помог мне окончательно понять, что такое «я» и чего я стою по-настоящему, даже если отобрать у меня все, включая магию. И это было действительно прекрасное открытие.
- Я, в общем-то, понял, - осторожно сказал я, выбираясь из кресла. – Надеюсь только, что мне не скоро придется применять это знание на практике. Я пойду, ладно? Вроде как мое дежурство уже закончилось…
- Давай, топай, - шеф махнул рукой. – Небось опять дрыхнуть? На работе спишь, дома спишь… может, мне тебя перевести на должность штатного сновидца?
- Выспишься тут, с вашими грешными амулетами… - проворчал я, направляясь к двери.
- Надеюсь, эротические кошмары с моим участием тебя мучить не будут, - невинно заметил Джуффин у меня за спиной. И, совершенно против моей воли, картины сна вдруг вновь замелькали у меня перед глазами. Картины и звуки. Черт бы его побрал с этими чувственными стонами, от одного воспоминания мурашки по коже. Не те, что от страха – неа, приятные такие мурашки.
- Ха, размечтался! – фыркул шеф, как всегда, беззастенчиво шаривший у меня в сознании. – Вот станешь таким же грозным колдуном, как Лойсо, тогда и приходи с подобными предложениями… и не раньше!
Иногда я правда не понимаю, когда мой начальник шутит, а когда нет. Как правило, в большинстве случаев, чисто ради сохранения здравого рассудка я предпочитаю думать, что все-таки шутит.
- То есть, менее грозным колдунам с вами ничего не светит? – в тон ему ответил я.
- С менее грозными колдунами, Макс, я предпочитаю быть сверху, - невозмутимо, будничным тоном ответил шеф.

И всю дорогу до дома я советовался со своей внезапно проснувшейся паранойей по поводу того, не должен ли я сделать из всей этой истории еще какой-то вывод.